– Собираюсь.

– Предпочитаешь общественный транспорт?

– Не будем забывать, где мы познакомились. Теперь я каждое утро езжу на метро.

– Теперь? Хочешь сказать, что раньше ты им не пользовался?

Лицо Грэма расплылось в улыбке.

– Я первый раз за многие годы поехал на работу на метро в тот самый день, когда потерял айфон. Ту неделю мой водитель был в отпуске.

– Но с тех пор ты так и ездишь на метро?

– Теперь у меня есть причина.

Когда я ушла из офиса Грэма, тревога, нараставшая во мне после нашего разговора по телефону накануне вечером, наконец немного улеглась. Мне ничего так не хотелось, как верить в то, что росло между нами. Но часть меня все еще испытывала страх. Грэм был так уверен в себе, он был таким бесстрашным, и я попыталась опереться на это, чтобы успокоиться. Я ненавидела эту слабую и испуганную часть меня. Для меня настало время понять, как от этой части избавиться.

* * *

– Миссис Морган? – Я приоткрыла дверь и сунула голову в ее палату. Она сидела в кровати и смотрела телевизор.

– Входи, дорогая, входи. И называй меня Лил.

Я отправила сообщение Грэму, чтобы узнать, что она любит из еды, и принесла ей филе-о-фиш из Макдоналдса. Грэм сказал мне, что это полное дерьмо, но это любимая вредная еда его бабушки.

– Я подумала, что вы, возможно, не будете против компании. Грэм со вчерашнего дня сидит в офисе. А я работаю неподалеку.

– Я чувствую запах сэндвича с рыбой или я ошиблась?

Я улыбнулась.

– Это действительно он.

– Грэм думает, что раз эта еда не из пафосного ресторана, который продает за шестьдесят долларов то, что стоит четвертак, то это плохая еда. Люблю этого мальчишку, но он может быть настоящим высокомерным снобом.

Я рассмеялась, вспомнив прозвище «Высокомерный мистер Костюм».

– Иногда в нем просыпается аристократическое высокомерие.

В углу стоял столик на колесиках. Я подвинула его ближе, разложила сначала ее ленч, потом мой.

– Какую мыльную оперу вы смотрите?

– «Дни нашей жизни». Дочь подсадила меня на сериалы.

– Она и сына подсадила, – хихикнула я.

– Ты об этом знаешь?

– Знаю. Это на него совсем не похоже.

– Когда-то все было по-другому. Хочешь верь, хочешь нет, но этот мужчина был очень сентиментальным. Он не отходил от моей Селии. Мальчик боготворил свою мать. Ему было так тяжело, когда ее не стало. Вероятно, именно поэтому он такой, какой есть. Не привязывается к женщинам, если ты понимаешь, о чем я. А когда он привязывался, то они надолго не задерживались. Разумеется, в этом нет вины Селии.

Я понимала, что она имеет в виду Женевьеву. Первая женщина, которой Грэм открыл свое сердце после смерти матери, предала его. Я ни разу с ней не встречалась, но уже презирала.

– Как вы себя чувствуете? Грэм сказал, что операция у вас в пятницу.

– Я хорошо себя чувствую. Они всё пытаются уговорить меня принять болеутоляющие. Но они мне не нужны, и меня от них клонит в сон. Думаю, им просто нравится, когда старики все время спят и ни о чем не просят.

Я оглядела палату. Это была самая уютная больничная палата, которую мне доводилось видеть. В ней бы хватило места для полудюжины пациентов, но стояла только одна кровать. Угол занимала красивая композиция из цветов. Лил заметила, что я смотрю на цветы.

– Это от Грэма. Каждую неделю по вторникам как по часам он присылает мне свежие цветы. Раньше у меня был огромный сад, но потом мне стало трудно с ним справляться.

– Он очень заботлив, когда хочет.

– У него две стороны. Он и заботливый, и беззаботный. Не уверена, что он получил промежуточный ген.

– Вам удается заставить его выполнить обещание.

– Кто-то должен видеть его таким, каков он есть, и призывать его к ответу.

Я фыркнула.

– Полагаю, так.

– Хотя что-то подсказывает мне, что ты поступишь так же. По-моему, ты ему подходишь.

– Вы так думаете? Мы полные противоположности во многих отношениях.

– Не имеет значения. В счет идет только то, что у вас внутри.

– Спасибо, миссис М… Лил.

Я задержалась дольше часа, отведенного на ленч, с удовольствием слушая рассказ Лил о персонажах сериала. Основные сюжетные линии были настолько надуманными, что я не могла отделаться от мысли о том, как это смотрит Грэм, такой суровый и прагматичный. Когда я собралась уходить, Лил взяла меня за руку.

– Мой внук хороший человек. Невероятно преданный. Он любит свою семью. Грэм готов защищать своих. И если он отдает свое сердце, то обратно уже не забирает.

– Спасибо вам.

– С остальным ты справишься. Время от времени вытаскивай палку у него из задницы и бей его ею по голове. Мой мальчик умный. Он быстро все поймет.

– Вот это я могу сделать.

* * *

Грэма еще не было дома, когда я приехала в его квартиру. Блэки встретил меня у двери. Маленький пес скакал вокруг меня как будто на пружинах.

– Привет, дружок. – Я взяла его на руки, и он облизал мне лицо. Я все еще никак не могла привыкнуть к мысли, что у мистера Большого Хрена маленькая пушистая белая собачка. – Судя по всему, некоторое время мы с тобой побудем вдвоем.

Я оглядела просторное открытое пространство. Если не считать шумного дыхания Блэки, в квартире стояла абсолютная тишина. Последние два раза, когда я была здесь, тур по квартире, по большому счету, ограничился брюками Грэма, поэтому я воспользовалась случаем, чтобы сунуть везде нос.

Квартира была потрясающей. Без сомнения, в ней поработал профессиональный дизайнер. Холодные серые тона и гладкий металл придавали ей холостяцкий вид. Фото квартиры со стоящим посреди открытого пространства хозяином со скрещенными на груди руками можно было бы опубликовать в журнале GQ. Но при всей красоте квартиры в ней не хватало индивидуальности. Не было ни единого намека на то, кто в ней живет.

Я с любопытством бродила по гостиной. Напротив крупной диванной секции на стене висел большой плоский телевизор. Под ним расположился гладкий черный ящик. Мне потребовалась минута, чтобы открыть его, так как никаких ручек не было. Внутри оказалась коллекция DVD-дисков. Комедии. «Гольф-клуб», «Счастливчик Гилмор», «Телеведущий».

«Ха».

Я перебралась на другую полку и продолжила перебирать диски. «Доблесть», «Геттисберг», «Банды Нью-Йорка».

«Гмм».

Ты уж определись, Морган.

Я заглянула в кухню. В огромном холодильнике я увидела «шведский стол» из контейнеров с едой навынос. И три пакета с клубничным молоком фирмы «Несквик».